Корнелий Тацит |
||
АННАЛЫ |
||
КНИГА V (Отрывок) |
||
|
||
[События 29 г. н.э.] 1. В консульство Рубеллия
и Фуфия (фамильное имя того и другого было Гемин)1
в глубокой старости скончалась Юлия Августа, происходившая от знатнейших
римских родов: по крови она принадлежала к Клавдиям, через усыновления — к Ливиям и Юлиям2.
Первым браком, от которого у нее были дети, она была замужем за Тиберием
Нероном, во время Перузинской войны3
примкнувшим к восставшим и возвратившимся в Рим после заключения мира
между Секстом Помпеем и триумвирами4.
В дальнейшем, пленившись ее красотою, Цезарь отнял ее у мужа, неизвестно, против ли ее воли, и действовал при
этом с такой поспешностью, что, не выждав срока ее родов, ввел ее к себе в дом
беременною. Детей у нее больше не было, но через брак
Агриппины5
с Германиком она породнилась с семьей Августа и имела
общих с ним правнуков6.
Святость домашнего очага она блюла со старинной неукоснительностью, была
приветливее, чем было принято для женщин в древности; была страстно любящей
матерью, снисходительной супругой и хорошей помощницей в хитроумных замыслах
мужу и в притворстве сыну. Ее похороны не отличались пышностью, ее
завещание долго оставалось невыполненным. Похвальное слово ей произнес ее
правнук Гай Цезарь, позднее овладевший верховною властью. 2. Между тем Тиберий, ни в чем не
нарушив приятности своей жизни и не прибыв в Рим отдать последний долг матери,
в письме к сенату сослался на поглощенность делами и урезал как бы из
скромности щедро определенные сенаторами в память Августы почести, сохранив
лишь немногие и добавив, чтобы ее не обожествляли, ибо так хотела она сама. В
том же послании он осудил дружбу с женщинами, косвенно задев этим консула Фуфия. Своим высоким положением тот был обязан поддержке
Августы, ибо обладал привлекавшими женские сердца качествами и к тому же,
будучи острословом, имел обыкновение задевать Тиберия едкими шутками, а это
надолго сохраняется в памяти властвующих. 3. Вслед за тем наступила пора безграничного и беспощадного
самовластия. При жизни Августы все же существовало какое-то прибежище для
преследуемых, так как Тиберий издавна привык оказывать послушание матери, да и Сеян не осмеливался возвышаться над авторитетом его
родительницы; теперь же они понеслись, словно освободившись от узды, и
напустились на Агриппину и Нерона в письме к сенату,
доставленном, как говорили в народе, уже давно, но задержанном Августою у себя; во всяком случае
оно было оглашено в сенате вскоре после ее смерти. Это письмо было
преднамеренно резким; впрочем, Тиберий упрекал внука не в подготовке военного
мятежа и не в стремлении захватить власть, а в любовных отношениях с юношами и
в грязном разврате. Против невестки он не решился измыслить даже обвинений
подобного рода, но укорял ее за надменность и строптивый дух; это было
выслушано сенатом в великом страхе и полном молчании, пока его не нарушили
некоторые, не имевшие ни малейшей надежды пробиться честным путем (и
общественные бедствия используются иными как случай
выдвинуться); они потребовали немедленно подвергнуть этот вопрос обсуждению, и
настойчивее всех Котта Мессалин, готовый выступить с
предложением самого сурового приговора. Но другие видные сенаторы и особенно
магистраты колебались: сколь враждебны ни были нападки Тиберия, свои намерения
он оставил неясными. 4. Был в числе сенаторов Юний
Рустик, избранный Цезарем для ведения сенатских протоколов и считавшийся
поэтому способным проникать в его тайные помыслы. И вот этот
Рустик, то ли по внушенному ему свыше душевному побуждению (ибо никогда ранее
он не выказывал твердости), то ли из чрезмерного усердия, невпопад, забыв о
непосредственно угрожавшей опасности и страшась неопределенного будущего,
поддержал колеблющихся, обратившись с увещанием к консулам не начинать
разбирательства этого дела: он говорил, что важные последствия могут зависеть
от ничтожнейших обстоятельств и что старик, быть может, когда-нибудь
стал бы раскаиваться в истреблении семейства Германика.
Как раз в это время курию окружил народ, явившийся с изображениями Агриппины и Нерона; выражая наилучшие пожелания Цезарю, в
толпе вместе с тем кричали, что письмо подложно и что вопреки воле принцепса собираются погубить его родичей. Итак, в этот
день не было принято никаких прискорбных решений. Распространялись также от
имени бывших консулов приписанные им заявления против
Сеяна, ибо в этих обстоятельствах многие тайно и потому тем более дерзко
упражняли свою страсть к остроумию. Это еще больше озлобило
Сеяна и подало ему повод для обвинений: сенат пренебрег огорчением принцепса, народ взбунтовался; уже слушают и читают
призывающие к новым порядкам речи и сенатские постановления, заготовленные в
расчете на них; чего же недостает, чтобы мятежники взялись за оружие и избрали
вождями и полководцами тех, за чьими изображениями они следуют как за
знаменами? 5. А Цезарь, повторив обращенные к внуку и невестке упреки и
выразив в особом указе порицание простому народу, сетовал в сенате, что из-за
предательства одного сенатора7
императорское величие подверглось публичному оскорблению, и потребовал
предоставить решение этого дела на его усмотрение. После этого сенат без
дальнейших прений вынес постановление, которое хотя и не предусматривало
немедленных крайних мероприятий (ибо это было воспрещено), но
свидетельствовало, что сенат готов к возмездию и что единственное препятствие к
этому — воля принцепса. ...8
ПРИМЕЧАНИЯ Книга
пятая. 2. Ее отец, сын Аппия Клавдия, в 91 г. до н.э. был
усыновлен Марком Ливием Друзом. 3. В конце 41 г.
до н.э. в Италии вспыхнуло
восстание против Октавиана; полководцу Октавиана Марку Агриппе удалось
запереть силы восставших в г. Перузии (ныне Перуджа) и принудить их к капитуляции весной 40 г.; эти
военные действия получили название Перузинской войны. 4. Имеется в
виду соглашение в Путеолах (39 г. до
н.э.). 5. Агриппина была внучкой Августа. 6. Т.е. детей Германика и Агриппины. 7. Тиберий имел
в виду Юния Рустика. 8. В этом месте в рукописи пропущено всего несколько букв, но после
пропуска начинается изложение событий двух последних месяцев 31 г. Таким
образом, в утраченной части книги V должно было содержаться повествование о
событиях почти всего 29 г.. всего 30 г. и первых десяти месяцев 31 г., т.е. о
ссылке Агриппины на остров Пандатерию,
об умерщвлении ее сына Нерона, о заключении в
темницу другого сына — Друза, о низложении и казни Сеяна (18 октября 31 г.) и о
многом другом. В той же Медицейской рукописи начало
книги VI не указано. Можно думать, принимая во внимание драматизм концовок
других книг "Анналов", что книга V завершалась
казнью Сеяна.
|