|
Вержбицкий К.В. "ISDEM ARTIBUS VICTUS EST". К проблеме заговора Сеяна. Уже самим древним римлянам падение всесильного временщика
представлялось неразрешимой загадкой. "За какое преступление он был наказан?
Кто донёс на него, и кто выступил свидетелем?" – вопрошает Ювенал (Sat., X, 69-70).
Официальная версия, которую передает Светоний, ссылающийся на мемуары Тиберия,
гласит, что император покарал префекта за то, что тот кознями погубил детей
Германика (Tib., 61). Автор "Жизнеописания двенадцати Цезарей" не
верит в это, но некоторые современные исследователи, в частности Ф. Б. Марш,
считают возможным разделять эту точку зрения.1 Светоний также передает, что Сеян готовил переворот, но не приводит
каких-либо фактов, свидетельствующих об этом (ibidem, 65). Сообщение Иосифа
Флавия (A. J., XVIII, 6, 6) навело современных исследователей на мысль, что
смещение и казнь префекта были связаны с борьбой в правящих кругах: Тиберий
решился на этот шаг под давлением некой влиятельной группы. Р. Сайм считает, что нечто подобное могло иметь место.2
Тем не менее, главным инициатором расправы с впавшим в немилость префектом
претория был именно император. Причину столь резкого охлаждения принцепса к
своему фавориту следует видеть в претензиях Сеяна на роль преемника Тиберия.3 Гораздо дальше заходит в своих предположениях А. Боддингтон.4 По
мнению исследовательницы, Тиберий намеревался объявить своим наследником Гая
Цезаря, а Сеяна – регентом при нём, так как Калигула был слишком молод и
нуждался в опытном и надёжном советнике.5 Но
среди правящей элиты нашлись влиятельные силы, решительно воспротивившиеся этим
планам. Против выступили легат Нижней Германии Луций Апроний и его зять легат
Верхней Германии Гней Корнелий Лентул Гетулик. Хотя ранее они поддерживали
Сеяна, видя в нём ценного союзника, перспектива превращения в его подчинённых
их не устраивала.6
Не считаться с мнением этого клана Тиберий не мог, так как за Гетуликом и его
тестем стояли рейнские легионы. Враги префекта возвели на него тяжкие
обвинения, главным из которых было разжигание вражды в императорской семье, но,
безусловно, не это было причиной его падения, чтобы ни писал в своих мемуарах
Тиберий.7 Немецкий исследователь Д. Хенниг считает версию событий, предшествовавших
падению Сеяна, в античной традиции, в целом, недостоверной, а обвинения в
заговоре против принцепса - недостаточно мотивированными. Сеян хотел играть при
Тиберии ту же роль, что и Марк Агриппа при Августе, а после его смерти
рассчитывал стать регентом при малолетнем Тиберии Гемелле. Отстранение
императора от власти было ему невыгодно, так как его политическое положение
основывалось не на собственном влиянии и весе, а на доверии, которое питал к
нему Тиберий. К несчастью для Сеяна в лице Квита Сутория Макрона у него
появился опасный конкурент, с помощью наветов и интриг убедивший принцепса в
необходимости сместить префекта в тот самый момент, когда до осуществления его
планов оставался всего один шаг.8 Состояние дошедшей до нас традиции не позволяет восстановить развитие
конфликта между императором и его фаворитом во всех деталях, что открывает
перед историками широкий простор для различного рода догадок и предположений.
Предлагаемый ниже вариант реконструкции драматических событий 31 г. н. э.
основан на нашем понимании фразы Корнелия Тацита (Ann., IV, 1): "isdem
artibus victus est", вынесенной в название настоящей статьи. * * * Луций Элий Сеян родился в Вольсиниях в Этрурии между 20 и 16 гг. до н. э.,
его отцом был римский всадник Сей Страбон, а мать принадлежала к знатному роду
Юниев (его дядей с материнской стороны был Юний Блез). Из его имени можно
заключить, что он был усыновлён знатным родом Элиев,9
попав, таким образом, в элиту общества. Будучи ещё совсем молодым человеком,
Сеян сопровождал Гая Цезаря, одного из внуков Августа, в поездке по Востоку в
4-1 гг. до н. э. (Tac. Ann., IV, 1), и, вероятно, около этого времени
познакомился с Тиберием. Завязавшаяся между ними дружба перешла со временем в
столь тесные доверительные отношения, что Сеян сделался, можно сказать, alter
ego своего высокопоставленного друга. Обычно непроницаемый для окружающих
Тиберий с ним одним оставлял свою скрытность и осторожность (ibidem, IV, 1).
Подобное безусловное доверие со стороны человека, в силу особенностей своего
характера вовсе не склонного слепо доверять кому бы то ни было, может
показаться удивительным, однако этот факт легко объясним. Тиберий сблизился с
Сеяном в самую, может быть, тяжёлую пору своей жизни, в годы изгнания, когда
человек, на которого он мог бы положиться, был ему особенно необходим. С другой
стороны, дружба с опальным пасынком Августа не могла принести юному Сеяну
никаких выгод, и, следовательно, у Тиберия не было причин сомневаться в его
искренности. Став принцепсом после смерти своего приёмного отца, Тиберий, достигший,
наконец, верховной власти, вспомнил о Сеяне по той же причине, по которой
подружился с ним на Родосе. Ему снова понадобился человек, пред которым он мог
бы снять маску, скрывавшую от окружающих его неуверенность в себе и в прочности
своего положения.10
Префектом претория был в то время отец Сеяна, назначенный на этот пост ещё
Августом. Тиберий разделил должность командира гвардии, поставив Сеяна вторым
префектом претория, а после того как Страбон был назначен префектом Египта,
Сеян сделался единственным начальником преторианцев и вплоть до 31 г. н. э.11
вся власть над столичным гарнизоном находилась в его руках. В 20 г. Сеян получил преторские ornamenta, а его дочь обручилась с
племянником Германика, сыном будущего императора Клавдия. Традиция
свидетельствует, что именно Сеян был инициатором концентрации преторианских
войск в столице (ibidem, III, 29; IV, 2; Dio., LVII, 19). Тиберий полностью
доверял своему префекту и не раз публично превозносил его заслуги. В 23 г. внезапно умер сын и наследник Тиберия Друз. Тацит и Светоний в один голос
утверждают, что виновником его смерти был Сеян: сын императора не любил
префекта и как-то раз дал ему пощечину; Сеян поклялся отомстить. Он соблазнил
жену Друза Ливиллу и внушил ей мысль убить супруга, чтобы вступить в брак с
ним, Сеяном; вместе они отравили Друза медленно действующим ядом (Tac. Ann.,
IV, 3, 7-11; Suet., Tib., 62). Истинная причина его смерти открылась лишь
восемь лет спустя, когда Сеян был уже низложен и казнен: бывшая жена префекта,
Апиката, с которой он развелся, надеясь жениться на Ливилле, в предсмертном
письме рассказала обо всем принцепсу (Dio., LVIII, 11). Многие современные исследователи скептически относятся к версии источников,12
другие, на наш взгляд более справедливо, считают ее вполне вероятной,13
хотя всякий раз, когда сталкиваешься с закулисной интригой, очень трудно
однозначно утверждать что-либо. Уже в античности наметились две точки зрения на роль Сеяна в событиях 23-31
гг.: Тацит (Ann., IV, 1) считает Сеяна главным виновником конфликта в
императорской семье и ответственным за эскалацию политических репрессий в эти
годы; Светоний (Tib., 61) полагает, что Сеян лишь шел навстречу желаниям
принцепса. Тенденция связывать ужесточение императорского режима после смерти
Друза с деятельностью Сеяна и его ставленников сохраняется и в современной
историографии.14
Вместе с тем, взгляд на Сеяна как на простое орудие в руках Тиберия, от
которого он избавился, как только перестал в нём нуждаться, выраженный, в
частности, в монографии Д. Хеннига, также присутствует в исторической
литературе.15 Нам представляется, что до конца 20ых годов Сеян действовал как исполнитель
воли Тиберия, но использовал сложную политическую обстановку для личного
выдвижения. Любое обострение ситуации было ему на руку, так как в условиях
конфликта росла его роль как "министра государственной безопасности",
и он, безусловно, подталкивал принцепса в этом направлении. Его влияние особенно возросло после переезда императора на остров Капри в 26
г., когда Сеян, единственный из высокопоставленных чиновников, взятый им с
собою, сделался посредником между Тиберием и правительством в Риме (Tac. Ann.,
IV; 17).16 Рост в 20ые годы числа политических процессов способствовал увеличению роли
Сеяна как их непосредственного организатора. В это время оформляется партия
префекта: многие искали покровительства человека, бывшего доверенным лицом
императора, а он, в свою очередь, нуждался в сотрудниках и помощниках для
организации травли Агриппины и ее детей. Своим клиентам Сеян добывал почётные
должности и доходные места в провинциях, он был популярен среди воинов
столичного гарнизона и пытался наладить контакты с германскими легионами,
солдаты которых выступили против Тиберия в 14 г.17
Наконец, к его партии примыкали многие известные деляторы. Тиберий, нуждавшийся
в Сеяне и до поры до времени слепо ему доверявший, во всем потворствовал своему
любимцу и допускал, чтобы в театрах, на городских площадях и преториях в
расположении воинских частей воздавались почести его статуям (Tac. Ann., IV, 2;
VI, 30; Suet. Tib., 65; Dio., LVII, 4-5). Казалось, ничто не сможет сдержать стремительного шествия Сеяна к вершинам
власти. В 31 г. он, сын простого римского всадника, был взят императором в
коллеги по консулату, а вскоре после этого ему был предоставлен imperium majus
(Dio., LVIII, 4, 7). Этот момент был пиком могущества префекта: он - второй
человек в империи, его окружала мощная группировка, куда, между прочим, вошла и
часть бывших сторонников Германика, нуждавшихся в новом сильном покровителе.18 Но, после того как приверженцы Германика из страха перед опалой покинули его
жену и детей, и возникла реальная угроза полного уничтожения сыновей Агриппины,
доверительные отношения между Тиберием и Сеяном, до сих пор державшиеся на
общности их целей, не могли сохраниться долго. Префект был больше не нужен
Тиберию, а его популярность, могущество и многочисленные сторонники делали
Сеяна еще и очень опасным (Dio., LVII, 4). Тиберий был уже старик, его внук –
ребенок, и вопрос о преемнике стоял очень остро. Сеян, к тому времени
фактически второй человек в государстве, мог считать себя вполне подходящей
кандидатурой: сам император не раз публично признавал его заслуги; он не был
знатен, но ведь и Марк Агриппа, друг Августа и один из его соправителей, тоже
не мог похвастаться знатными предками. В этих условиях Сеян, для которого всё складывалось пока как нельзя лучше,
пожелал стать соправителем Тиберия с тем, чтобы после его смерти занять
престол, и попытался с этой цепью оказать на него давление. Однако на этот раз
властолюбивые амбиции префекта встретили отпор со стороны императора, решившего
сохранить власть за представителями своего рода. Летом 31 г. он вызвал на
остров Капри младшего из сыновей Германика, Гая Цезаря, против которого
обвинитель Секстий Пакониан уже готовил процесс (Tac. Ann., VI, 3; Suet.
Calig., 10). Действия Тиберия были поддержаны теми сторонниками Германика,
которые не пожелали примкнуть к партии Сеяна, и аристократами во главе с вдовой
Друза Антонией Младшей.19
Так в окружении принцепса сложился противовес Сеяну и его ставленникам. С этого
момента трагическая развязка конфликта стала неизбежной. Тиберий должен был
устранить префекта, чтобы обеспечить безопасность своих наследников Гая и
Гемелла. Светоний (Calig., 10-11) сообщает, что агенты Сеяна и на Капри не
оставляли Гая в покое, разными способами пытаясь вытянуть из него возмущение
участью старших братьев, но Гай соблюдал осторожность и не поддался ни на какие
провокации. В свою очередь Сеян начинает готовить заговор с целью либо шантажом добиться
провозглашения соправителем, либо лишить Тиберия власти.20
Этот заговор был пресечён контр-заговором Тиберия ещё в зародыше, чем,
по-видимому, наряду с утратой большей части пятой книги "Анналов",
объясняется скудость информации о нем в источниках. Принцепс принял меры к тому, чтобы усыпить бдительность префекта, обещаниями
предоставить трибунскую власть поддерживая в нем надежду на соправительство.
Новым командиром гвардии был тайно назначен Квинт Суторий Макрон, начальник
городских когорт, которому Тиберий передал письмо с обвинениями в адрес Сеяна и
подробные устные предписания относительно того, что надлежало предпринять. На
случай, если события примут неблагоприятный для принцепса оборот, Макрону было
поручено освободить из-под стражи содержавшегося на Палатине Друза и
провозгласить императором сына Германика. Как последнее средство спасения были
приготовлены корабли, на которых Тиберий мог в случае необходимости бежать из
своей островной резиденции (Tac. Ann., VI, 23; Suet. Tib., 65; Dio., LVII, 9,
13). Тактика, избранная Тиберием, для устранения своего ставшего слишком опасным
фаворита подробно проанализирована в статье Д. Шоттера. Автор высказывает
предположение, что план Тиберия не предусматривал провозглашения Друза
императором. Самое большее, на что принцепс мог пойти – это назначить Друза
префектом столицы для наведения порядка в городе.21 Нам кажется, что в критическую минуту Тиберий не остановился бы и перед
провозглашением сына Германика своим соправителем, чтобы таким образом сыграть
на популярности его имени. То обстоятельство, что Тацит (Ann., VI, 23) называет
Друза dux, а не princeps (обычное наименование правителя империи у Тацита) или,
скажем, imperator не имеет такого значения, какое ему придаёт Д. Шоттер.
Во-первых, у римских императоров не было строго установленной официальной
титулатуры. В зависимости от обстоятельств главу государства называли
по-разному: imperator, princeps, dominus, Caesar и т. д. Титул первого
гражданина (princeps civitatis) был лишь наиболее употребительным в гражданском
обиходе обозначением носителя высшей власти, но не официальным титулом (Dio.,
LVII, 8).22
Во-вторых, Тацит, прежде всего, художник и мы не вправе требовать от него
абсолютной терминологической точности. Вместе с тем, общую оценку Д. Шоттера можно принять. Тиберий тщательно
подготовил акцию 18 октября 31 г. и правильно выбрал момент для нанесения
решающего удара.23
Инициатива в конфликте была перехвачена принцепсом, и, с этого момента, Сеян
был фактически обречён. В ночь с 17 на 18 октября Макрон прибыл в Рим, где встретился с префектом
ночной стражи Грецинием Лаконом и другом принцепса Меммием Регулом,
консулом-суффектом 31 г. Вместе они согласовали общий план действий и оговорили
роль каждого из них. 18 октября сенат собрался в храме Апполона. Охранявшим
курию преторианцам Макрон объявил о своем назначении их командиром, и приказал
вернуться в казармы, добавив, что привёз письмо Тиберия о наградах гвардейцам.
Преторианцев сменили подчиненные Грециния Лакона. Сеяна, встревоженного
отсутствием известий от Тиберия на счет обещанной ему трибунской власти, Макрон
хитростью заманил на заседание сената, после чего, передав послание императора
консулам, поспешил в преторианский лагерь, чтобы предотвратить возможную
попытку мятежа. Кто-то из консулов зачитал письмо. Ошеломлённый Сеян был
немедленно арестован и в сопровождении Регула, Лакона и других магистратов
доставлен в тюрьму, после чего тотчас же казнен (Tac. Ann., IV, 2-4; Suet.
Tib., 65; Dio., LVIII, 9-11). В отношении Сеяна была осуществлена обычная в таких случаях процедура damnatio memoriae: имя префекта вычеркнули из консульских списков (Fasti Ostiens. Inscr., XIII, 187), его статуи были разрушены (Juv. Sat., X, 58-68). На части бронзовых монет, выпущенных некоторыми провинциальными общинами в честь консулов 31 г., имя Сеяна стёрто: внезапная казнь императорского любимца вызвала столь сильный резонанс, что даже жители самых отдалённых уголков римской державы поспешили уничтожить всякую память о нём.24 День 18 октября объявили общественным праздником: по всей империи возносились благодарственные молитвы богам за спасение Августа (salus Augusti) и вырезались надписи в честь императорской providentia, избавившей государство от грозного врага(CIL XI, 4170, 9-10; ILS, 157-158).25 Таким образом, заговорщиками оказываются оба главных действующих лица этой истории, Сеян и Тиберий, так как заговору Сеяна противостоял контр-заговор Тиберия. Подобной точки зрения, вероятно, придерживался и Тацит, писавший, что Тиберий одолел Сеяна его же оружием (Ann., IV, 1). Драматические события 31 г. имели под собой династическую подоплеку и могут рассматриваться как борьба императора за сохранение власти в роду Юлиев-Клавдиев.
ПРИМЕЧАНИЯ 1 Marsh F. B. The reign of Tiberius. Oxford, 1931, P. 192-199, 304-310. Ему возражает Ч. Э. Смит (Tiberius and the Roman Empire. Baton Rouge, 1942, P. 152), рассматривающий падение префекта в контексте сложившийся к 31 г. н. э. династической ситуации, причём главным мотивом для Тиберия было стремление обеспечить безопасный переход власти к Гаю. 2 Syme R. Tacitus. Vol. I, Oxford, 1958, P. 384, 403, n. 1. 4 Boddington A. Sejanus. Whose conspiracy?// AJPh. Vol, LXXXIV, 1963, P. 1-16. 8 Hennig D. L. Aelius Sejanus. Untersuchungen zur Regierung des Tiberius. Mьnchen, 1975, S. 70-75, 150-156, 158-159. 9 Freeman A. The consular brothers of Sejanus// AJPh. Vol, LXXVI, 1955, P. 70-76. 10 О том, что в начале своего принципата Тиберий испытывал острое чувство неуверенности и даже страха см.: Suet. Tib., 25-26. 12 Marsh F. B. The reign of Tiberius. P. 166-167; Charlesworth M. P. Tiberius// CAH. Vol. X, 1934, P. 625; Smith Ch. E. Tiberius and the Roman Empire. P. 152; Syme R. Tacitus. Vol. I, P. 402; Hennig D. L. Aelius Sejanus. S. 39-40, 157; Levick B. Tiberius the politician. London, 1976, P. 161. 13 Salmon E. A history of the Roman world from 30 B. C. to A. D. 138. London, 1957, P. 134-137; Егоров А. Б. Рим на грани эпох. Проблемы рождения и формирования принципата. Л., 1985, С. 143-144. 14 Charlesworth M. P. Tiberius. P. 628-631; Kornemann E. Tiberius. Stuttgart, 1960, S. 223-227. 15 Hennig D. L. Aelius Sejanus. S. 44-47, 64-67. 16 Егоров А. Б. Рим на грани эпох. С. 146, 148. 17 В 34 г. бывший эдил Абурий Рузон был выслан из Рима за донос на командующего верхнегерманскими войсками Лентула Гетулика (Tac. Ann., VI, 30). Делятор предъявил Гетулику обвинение в причастности к заговору Сеяна, раскрытому три года назад. Если верить Тациту, Тиберий снял с него обвинение не потому, что был уверен в его невиновности, но боясь спровоцировать мятеж солдат германской армии, которые были очень привязаны к своему командиру. Данное обстоятельство, очевидно, не может служить достаточным основанием, чтобы утверждать, будто он действительно был сообщником Сеяна, тем более, что главный аргумент обвинения сводился к тому, что Гетулик намеревался выдать за сына Сеяна свою дочь (ibidem). Однако, это, безусловно, говорит о том, что обе стороны (партия Сеяна и могущественные кланы Апрониев и их родственников, Корнелиев Лентулов) сделали первые шаги навстречу друг другу. 18 Портнягина И. П. Сенат и сенаторское сословие в эпоху раннего принципата. Диссертация… канд-та ист. наук. Л., 1983, С. 154-155; Егоров А. Б. Рим на грани эпох. С. 145, 148. 19 Об Антонии Младшей и её роли в устранении Сеяна смотрите: Kokkinos N. Antonia Augusta: Portrait of the Great Roman Lady. London, New-York, 1992 (Цит. по: review by T. Watkins// CW. Vol. LXXXVIII, 1994, P. 144-145). Автор указывает, что появление на римской политической сцене знатных дам, пользующихся большим влиянием, таких как Ливия Августа, Агриппина Старшая, Антония или Агриппина Младшая, было важной новацией эпохи принципата. Октавиан под именем Августа сделался первым гражданином Вечного Города, и дом Цезарей оказался, таким образом, во главе римской аристократии. Отношения внутри императорской фамилии, в которых далеко не последнюю роль играли женщины, естественно, самым непосредственным образом влияли на большую политику. Сильнейшим проявлением присущего Антонии Младшей политического веса автор считает спасение последнего из сыновей Германика, Гая, и её участие в устранении Сеяна. 20 Егоров А. Б. Рим на грани эпох. С. 149-150. 21 Shotter D. The fall of Sejanus. Two problems// ClPh. Vol. LXIX, 1974, P. 44-46. 22 О титуле princeps см.: Wickert L. Princeps (civitatis)// RE. Bd. XXII, Stuttgart, 1954, Sp. 2004ff. 23 Shotter D. The fall of Sejanus. P. 46. 24
Rushforth G. McN. Latin historical inscriptions illustrating the history of
Early Empire. London, 1930 (2nd edition), P. 69-70, no. 52. 25 "SALVTI·PERPETVA·AVGVSTAE / LIBERTATIQVE·PVBLICAE / POPVLI·ROMANI" "GENIO·MUNICIPIO·ANNO·POST / INTERAMNAM·CONDITAM / DCCIIII·AD·CN· DOMITIVM / AGENOBARBVM M. Furium / Camillum Scribonianum COS" "PROVIDENTIAE·TI·CAESARIS·AVGVSTI / NATI·AD·AETERNITATEM / ROMANI· NOMINIS·SUBLATO·HOSTE / PERNICIOSSIMO·P·R / FAVSTVS·TITIVS LIBERALIS·VI·VIR / AVG·ITER / P(ecunia) S(ua) F(aciendam) C(uravit)" Не может быть никакого сомнения в том, что под hostis perniciossimus скрывается Сеян. Надпись была вибита год спустя после его казни (32 г.) неким sevir Augustalus. См.: Ruschforth G. McN. Latin historical inscripthions…, P. 70. Несколько посвятительных надписей pro salute Tiberii были сделаны в римском храме Согласия (Concordia) в 32 г. О них смотрите специальное исследование: Pekary T. Tiberius und Tempel Concordia im Rom// Rцmische Mitteilungen, Bd. LXXIV/LXXV, 1966/67, S. 105-133. |