Вержбицкий К.В.

ПРОЦЕССЫ ОБ ОСКОРБЛЕНИИ ВЕЛИЧИЯ В РИМЕ ПРИ ИМПЕРАТОРЕ ТИБЕРИИ

Вестник Санкт-Петербургского университета, 1999. Серия 2, выпуск 2. С. 104-107.

Исследование процессов об оскорблении величия в эпоху ранней империи и, в том числе, в период принципата Тиберия (14-37 гг. н. э.) учёными нашей страны представляет отнюдь не только академический интерес. Нынешняя российская власть, несмотря на настойчиво декларируемую приверженность демократическим принципам, в своей реальной каждодневной практике всё ещё очень далека от норм правового государства. Живя в обществе, по существу лишённом каких бы то ни было гражданских традиций, мы до сих пор не застрахованы от новых рецидивов преследований инакомыслящих. Такой сценарий тем более не исключён, что в условиях перманентной политической нестабильности то и дело с разных сторон раздаются призывы, навести в стране так называемый "порядок" даже за счёт отказа от конституционных прав и свобод граждан.

Примерно 2000 лет назад такой порядок был наведён в Риме династией Цезарей, и у нас есть возможность, обратившись к историческому опыту древних римлян, увидеть воочию, что обратной стороной порядка, за который заплачено подобной ценой, является незащищённость человеческой личности от произвола авторитарной власти.

Корнелий Тацит, основной источник, повествующий о событиях I в. н. э.,¹ связывает большинство фактов императорского произвола при Тиберии с практикой закона об оскорблении величия Римского народа (lex majestatis). Под этот закон, созданный в эпоху республики для защиты жизненно важных государственных интересов, при Тиберии начинают подводить различные поступки и действия в политическом отношении абсолютно нейтральные, причём инициаторами подобного использования lex majestatis выступают принцепс и его ближайшее окружение (Tac. Ann., I, 72-73). Таким образом, можно сказать, что выбор нами в качестве объекта исследования практики lex majestatis обусловлен состоянием наших источников. К тому же проблема lex majestatis и процессов об оскорблении величия при Тиберии является предметом оживлённой дискуссии в современной исторической литературе. Ряд учёных, как у нас в стране, так и за рубежом, не склонны доверять сообщениям Тацита о терроре Тиберия и настаивают на необходимости внесения в созданную античной традицией картину правления этого императора существенных корректив.² Политические процессы при Тиберии, по их мнению, были немногочисленны, имели дело с реальными заговорами и полностью соответствовали нормам римского законодательства,³ а имевшие место злоупотребления связаны, главным образом, с деятельностью Сеяна и его ставленников.⁴ Вместе с тем у Тацита нашлись и свои защитники, в том числе такие авторитетные специалисты как Р. Сайм и Э. Кёстерманн, считающие, что оснований для столь кардинального пересмотра традиционной точки зрения у нас нет.⁵ Дать полный обзор литературы о Тиберии в рамках одной небольшой статьи не представляется возможным, поэтому, обозначив две крайние позиции, обратимся к данным источников о процессах об оскорблении величия в период принципата Тиберия.

Следующие события стали своего рода путевыми вехами, отмечающими этапы эволюции режима Тиберия: таинственная смерть Германика в Антиохии на Оронте 10 октября 19 года; смерть Друза, возможно отравленного Сеяном, в 23 году; отъезд императора из Рима на остров Капри в 26 году; казнь Сеяна 18 октября 31 года. Практика lex majestatis в каждый из обозначенных выше периодов имела свои характерные черты, поэтому нам необходимо рассмотреть последовательно каждый из них.

Первый период (14-19 гг.) характеризуется следующими основными особенностями. Для Тиберия это время закрепления положения в новом качестве главы государства и императорского дома⁶. В отношениях с сенатом и обществом в целом он стремиться придерживаться образа действий Августа. Дополнительным сдерживающим фактором в этой связи выступает Германик, официальный наследник Тиберия, выдвинутый германскими легионами в качестве альтернативного кандидата на престол (Tac. Ann., I, 31; Suet. Tib., 25; Calig., 5).

В первые годы принципата Тиберия процессов об оскорблении величия не много, в основном они заканчиваются снятием обвинения. Механизм политических репрессий пока ещё только отрабатывается. Создаются прецеденты преследования на основании lex majestatis за преступления против культа Августа (дела всадников Фалания и Рубрия (15 г.)), словесные нападки на Тиберия и других членов правящего дома (дела Грания Марцелла и Апулеи Вариллы (соответственно 15 и 17 гг.)), оккультную практику против первых лиц государства (дело Либона Друза (16 г.)) (Vell., II, 130; Tac. Ann., I, 73-74; II, 27-32; III, 38; Dio., LVII, 15). Эти и другие подобные действия начинают рассматриваться как политические преступления (crimen laesae majectatis).

Второй период открывается смертью Германика и последовавшим затем судом над его заместителем легатом Сирии Кальпурнием Пизоном (Tac. Ann., II, 71-72; III, 13-15; Dio., LVII, 18). Смерть племянника, в котором после восстания германских и паннонских легионов в 14 году Тиберий не мог не видеть потенциального соперника, очень укрепила его положение, особенно в династическом плане. Его наследником стал родной сын Друз, которого император взял в 21 году в коллеги по консулату, а в следующем году сыну принцепса была предоставлена трибунская власть (Tac. Ann., III, 56-57). В начале 20ых годов в политике Тиберия происходит поворот в сторону усиления репрессивного начала.⁷ По инициативе префекта претория Луция Элия Сеяна, в эти же годы выдвигающегося на роль ближайшего помощника принцепса, разбросанные по Италии преторинские когорты концентрируются в столице (ibidem, III, 29; Dio., LVII, 19). Стиль процессов об оскорблении величия ужесточается: наиболее характерным в этом плане представляется дело Клутория Приска, написавшего в 21 году стихи на смерть больного Друза, чтобы в случае его смерти получить за них хороший гонорар. Дело окончилось трагически: Приска казнили (Tac. Ann., III, 45-51; Dio., LVIII, 20). Укрепление позиций Тиберия, ужесточение императорского режима и рост влияния Сеяна – характерные черты второго периода (19-23 гг.).

В 23 году умирает сын и наследник Тиберия Друз, возможно отравленный Сеяном (Tac. Ann., IV, 3, 7-11; Suet. Tib., 62). Эта смерть стала для принцепса не только тяжким моральным ударом: после кончины Друза на место наследников Тиберия претендуют сыновья Германика. Вокруг них формируется группировка из близких к Германику лиц, во главе которой оказывается его вдова, Агриппина. Отношения между ней и Тиберием враждебные: она подозревает императора в убийстве мужа, он ненавидит невестку и её детей, стоящих на пути его родного внука, сына Друза Тиберия Гемелла. Сеян, решивший воспользоваться сложившийся ситуацией в личных целях склоняет императора к жёстким мерам против Агриппины и её детей. Тиберий, по-видимому, некоторое время колеблется по своему обыкновению, но, всё-таки, решается. В период с 23 по 26 годы (до отъезда императора на остров Капри) Тиберий и Сеян приступают к осуществлению первого этапа кампании, цель которого - подготовить общественное мнение к грядущей расправе с женой и детьми Германика.

В 24 году в оскорблении величия были обвинены друг Германика и участник его походов Гай Силий и его жена Созия Галла. Гай Силий покончил с собой, его жена была сослана (Tac. Ann., IV, 17-20). Показателем ужесточения режима Тиберия в этот период может служить дело историка Кремуция Корда, обвинённого клиентами Сеяна в том, что в своём труде он без похвалы отозвался о Юлии Цезаре, зато хвалил Брута, а Кассия даже назвал "последним римлянином". Он также покончил жизнь самоубийством, а его исторический труд был сожжён (Senec. Ad Marc., 22, 2-3, 4-7; Tac. Ann. IV, 34-35; Suet. Tib., 61; Dio., LVII, 24). Наконец, в 26 году Тиберий навсегда покинул Рим и обосновался на острове Капри, где в уединении готовил расправу со своими будущими жертвами (Tac. Ann., IV, 57). Длительное пребывание императора вне Рима в корне меняло его отношения с сенатом: из главы сената он превратился в господина, посылающего сенаторам свои письменные распоряжения.⁸ Таким образом, традиция Августа, когда принцепс правит вместе с сенатом и как его глава, была нарушена.

Преследования отдельных, наиболее выдающихся представителей партии Агриппины вынудили большинство её сторонников отвернуться от семьи Германика, и в самом конце 20ых годов Тиберий смог, наконец, расправиться с ней. Сделать это было тем легче, что в 29 году умирает Ливия, вдовствующая императрица и мать Тиберия. Августа не любила невестку, но, по-видимому, сдерживала открытый конфликт, страшась распада правящего дома. В том же 29 году Агриппина и её старший сын, Нерон, по приказу Тиберия были отправлены в ссылку на острова. В 30 году Нерон был вынужден совершить самоубийство; в 33 умерла Агриппина. В 30 году Друз, средний сын Германика, был заточён в подземелье Палатинского дворца, где в 33 году умер от голода. В живых принцепс оставил только младшего сына Германика, Гая Калигулу (Tac. Ann., V, 3-5; VI, 3, 25; Suet. Tib., 53-54; Dio., LVII, 22).

Таким образом, в это время (23-30 гг.) происходит важное изменение в развитии практики обвинений в оскорблении величия: инициативу в преследованиях по lex majestatis берёт на себя императорская власть. Процесс роста потока политических доносов приобретает обвальный характер: принцепс нуждался в обвинителях для организации травли семьи и сторонников Германика, и, следовательно, был вынужден поощрять практику политических обвинений. Из источников нам известны немногие, но достаточно красноречивые факты: дела Гая Коминия, Вотиена Монтана, Элия Сатурнина, Клавдии Пульхры, Тития Сабина, Фуфия Гемина и Мутилии Приски, Муции и её родных, Азиния Галла и другие (Tac. Ann., IV, 13, 18-21, 28-31, 34-36, 42, 52, 66, 68-71; VI, 23; Dio., LVII, 22-24; LVIII, 3-5), но реальное число процессов было, конечно же, гораздо больше. Наши источники фиксируют лишь наиболее громкие дела, в которых ярко проявилось личное участие Тиберия и Сеяна.⁹ Не все процессы были связаны с борьбой в правящих кругах: многие, как это обычно бывает, воспользовались нездоровой обстановкой, чтобы свести личные счёты, ускорить свою служебную карьеру или поживиться за счёт имущества обвиняемых. Тем не менее, Тиберий несёт ответственность также и за них, ведь именно он создал для доносчиков (delatores) благоприятные политические условия.

Дальнейшее развитие этих тенденций делало неизбежным кровавый финал правления Тиберия. Казнь Сеяна 18 октября 31 года, обвинённого в подготовке государственного переворота, сыграла в процессе нарастания волны террора роль катализатора.

Останавливаться подробно на проблеме заговора Сеяна мы не будем. В источниках о нём сохранилось очень мало сведений, и историкам не остаётся ничего другого, как пытаться заполнить эту лакуну с помощью разного рода догадок и предположений.¹⁰ Тем не менее, представляется бесспорным, что в основе конфликта императора с его "министром государственной безопасности" лежали притязания Сеяна на роль преемника Тиберия.¹¹ Когда с Агриппиной и её детьми было покончено, Сеян начал всерьёз рассчитывать на это и, по-видимому, попытался оказать на Тиберия давление, чтобы получить от него соответствующие гарантии: империй и трибунскую власть. Империй Сеян получил; в 31 году император и его фаворит стали консулами, но Тиберий твёрдо решил сохранить власть за своей династией. Не решаясь действовать открыто, Тиберий организует контр-заговор, результатом которого стало уничтожение Сеяна и всей его семьи (Tac. Ann., VI, 2-4; Suet. Tib., 65; Dio., LVIII, 9-11).¹² Вслед за тем, император, которому всюду мерещились сообщники казнённого префекта, обрушивается на друзей, родственников и клиентов покойного, которых у него, естественно, было не мало. Многие римляне искали покровительства и дружбы человека, вознесённого принцепсом выше всех прочих граждан и почти вровень с собой. Лишь немногие из них, разумеется, были посвящены в далеко идущие планы префекта, а, между тем, приговоры выносились самые жестокие: казнь, конфискация, ссылка. Большинство из них даже не решалось защищать себя и только некоторым удалось оправдаться. Среди них был всадник Марк Терренций, в уста которого Тацит вкладывает речь, показывающую, кого на самом деле казнили под именем заговорщиков и приспешников Сеяна (Tac. Ann., VI, 8).

Вот собственно и всё, что нам известно о процессах об оскорблении величия при Тиберии. Мы сосредоточили своё внимание именно на них, так как политическое развитие принципата в эти годы, усиление в нём авторитарного начала проявлялось почти исключительно в изменениях стиля отношений власти и общества. От характерных для эпохи Августа согласия и либерализма за 20 с небольшим лет совершился переход к совсем другой политике и иным методам управления. Авторитарная сущность принципата, которую Августу удалось искусно замаскировать, выступает рельефно при его преемниках.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Далее все даты новой эры.

2 См.: Marsh F. B. The reign of Tiberius. Oxford, 1931; Levick B. Tiberius the politician. London, 1976; Кнабе Г. С. Корнелий Тацит. М., 1981. С. 163-164.

3 Smith Ch. E. Tiberius and the Roman Empire. Baton Rouge, 1942. P. 179-181.

4 Kornemann E. Tiberius. Stuttgart, 1960. S. 129-130.

5 Koestermann E. Die Majestatprozesse unter Tiberius// Historia, V, 1955. S. 72-106; Syme R. Tacitus. Oxford, 1958. P. 283ff; Егоров А. Б. Рим на грани эпох. Л., 1985. С. 150-151.

6 Егоров А. Б. Рим на грани эпох. С. 136.

7 Сергеев В. С. Принципат Тиберия// ВДИ, 1940, №2. С. 83, 94.

8 Smith Ch. E. Tiberius and the Roman Empire. P. 223.

9 Koestermann E. Die Majestasprozesse unter Tiberius. S. 72-106.

10 См., например, выполненную Э. Кёстерманном реконструкцию событий, описанных в утраченной части 5ой книги "Анналов": Koestermann E. Der Sturz Sejanus// Hermes, LXXXII, 1955. S. 359-374// ANRW, Bd. II, T. 2, 1975. P. 112-113.

11 Smith Ch. E. Tiberius and the Romane Empire. P. 152.

12 Егоров А. Б. Рим на грани эпох. С. 148-150.